Скучные люди - Страница 9

Избави вас Бог, почтенный читатель, иметь в числе ваших знакомых или родственников одного их этих нетерпимых. Положим, что таковой найдется; подвергните его испытанию, чтобы убедиться, что нет на земле существа более несносного и менее позволительного. Положим, предлагаемая статья пришлась ему не по вкусу; покажите ему только вид, что вы ее читали. Он разбранит автора, разбранит журнал, достанется даже, ни за что, ни про что, всему русскому книгопечатанию; мало того, сами вы рискуете получить неприятность; он скажет, что одни ограниченные люди могут тратить время на чтение такого вздора, что вы человек без вкуса, без такта, без чутья, и проч. Если такой нетерпимый ваш муж (о, да спасет вас небо от этого, моя милая читательница!), – он, чего доброго, вырвет даже книгу из рук ваших и вышвырнет ее за окно. Хорошо еще, если этим кончится.

Между раздраженными, часто, впрочем, попадаются субъекты, которые, относительно говоря, почти безвредны; то, по большей части, люди очень робкие, не смеющие высказывать своей раздражительности, но тем не менее наводящие невыносимую скуку уже одним свои присутствием и унылой физиономией, которая, заметьте, всегда бывает желтою и всегда странно как-то передергивается.

Другие позволяют себе раздражаться, но не против вас, а только в вашем присутствии, против жены, детей, и чрез то самое ставят вас в безвыходно-фальшивое положение; известно, что в таком положении человек испытывает всегда невыносимую скуку.

Вас позвали обедать. Подают суп; внезапно хозяин дома бросает ложку.

– Это черт знает что такое! восклицает он, обращаясь к жене: ты, душа моя, ни за чем не смотришь... Этот повар мерзавец!... я ему надаю пощечин!... Это, наконец, твое дело смотреть...

– Но, друг мой.... возражает сконфуженная хозяйка дома.

– Но, душа моя, вскрикивает муж: – повторяю тебе, это черт знает что такое! Если ты не намерена заниматься хозяйством, так ты скажи лучше... Иначе... это...

И пошла перепалка, от которой у вас каждый кусок колом становится в горле.

Являюсь я однажды в одно семейство; там только что собрались ехать в зверинец; меня приглашают ехать вместе; мы отправились. При входе в зверинец, глава семейства берет на руки младшего сына с тем, чтобы показать ему льва. Ребенок быстро отворачивает голову и начинает трястись всем телом.

– Вот лев, самодовольно говорит отец; – что ж ты не смотришь?... а?...

Ребенок продолжает трястись и отворачивает голову.

– Смотри на льва! я тебе приказываю! Смотри на льва!!... вскрикивает отец, стараясь повернуть сыну голову.

Ребенок плачет. Я упрашиваю отца оставить ребенка.

– Как! вскрикивает отец: – нет, не будет этого!! Смотри на льва!! Он сын военного, сам будет военным и не должен быть трусом! Смотри на льва!!..

Ребенок заливается ревом. Мать присоединяет свои просьбы к моим.

– Оставь меня! яростно возражает муж: – я знаю, что делаю!! Смотри на льва! я тебе приказываю!! Смотри на льва!!!..

Тут отец выходит из себя, дергает ребенка за руку, за ногу; ребенок бьется изо всей мочи, мать начинает плакать, остальные дети также; я поставлен посреди всего этого в глупейшее положение и терплю неизъяснимую скуку.

К категории раздраженных следует также отнести людей с крайностями. Все крайние люди большей частью страшно нетерпимы; от нетерпимости один шаг к раздражительности. Г* изучает ассирийские древности; М* занимается преимущественно Кривичами и Радимичами. Превосходно; предположим теперь, что Г* и М* люди с крайностями; кончено; с их точки зрения, дурак и невежда тот, кто равнодушен к любимым их предметам; перед ассирийскими древностями и Радимичами, – все дичь, чушь и выеденного яйца не стоит!

Коснувшись ученого сословия, мы незаметно перешли к новому отделу унылых: – унылых с претензиею на ученость.

Тут опять чуть ли не первое место принадлежит дамам и барышням, изучающим греческий язык, политическую экономию, философию, астрономию, и проч. Учиться чему-нибудь очень похвально, и почему ж даме или барышне не предоставить права изучать что угодно? Но дело не в науке; дело в претензии и педантизм, которые наводят всегда на всех адскую скуку.

Разве не скучно с дамой, которая ни о чем знать не хочет, ни о чем больше не говорит, как о Фейербахе, Мальтусе и небесных светилах? – "Ничего, говорите вы, мне это нравится!" Очень хорошо; с вами легко согласиться, когда дама умна в настоящем смысле слова, знает предмет основательно, читала с толком и серьезно. Ну а как Фейербах понимается вкривь и вкось и, главное, является за тем только, чтобы озадачивать ближнего и пускать пыль в глаза?...

Разве не скучно, когда барышня, танцуя с вами кадриль, ввертывает поминутно такие фразы: – "Oui, monsieur, je dirais avec Voltaire:–la vie est un songe..." или: "Aimez vous la philosophie?..."

Разве барышне не скучно с господином, который танцуя с нею мазурку, пыхтит, мучится и страшно потеет, стараясь занять ее глубокомысленными размышлениями и философскими истинами?

Вообще говоря, к разряду унылых с ученостью принадлежат без исключения все лица, которые, во-первых:

Танцуя кадриль, гуляя с дамами, или сидя в обществе, корчат глубокомысленных и страстно любят проводить такого рода мысли: – "страшно всегда как-то смотреть на череп; вот, думаешь: тут кипели некогда мысли, здесь зарождались поэмы, а теперь?... теперь?..." или : – "Душа содрогается при мысли, что стоит произнести два слова: треф и бубен, – и человек богатый вдруг превращается в нищего!..." или: "Жизнь! что такое жизнь: внешние удовольствия и роскошь; в душе: – горькие сомнения и беспокойства!!..." или: – "Человек, это целый мир... Это существо, которое... которое..." Затем следует обыкновенно грустно задумчивая улыбка; философ наклоняет голову и как бы погружается в самого себя.